Павел Шербаум. Несколько слов Диме Иконникову по поводу его картин. Каталог 2001 г.

Люблю черно-белое кино. Да и телевидение старое, не цветное, любил больше нынешнего пышно-цветного. И очень люблю поглазеть на черно-белые репродукции картин. Сразу видна конструкция, пластическая задача, да и композиция наглядней. Вот это у тебя всегда точно, остро и крепко. Я бы сказал, что листы не построены кирпичик к кирпичику, а сколочены, как когда-то избы на Руси. Бревно к бревну, и в мороз, и в жару ладно. Выверены, вывешены, выстроганы точно, не сдвинешь. Огромные плоскости, а пустот нет. Работают друг с другом, с предметом, масштаб неповторим, он только твой (тебя даже по размерам всегда узнаешь), и очень интересно. Чернобелая конструкция — это всегда «про что». Но не литературно (этот «грех» ты давно уже, к счастью проехал), а пластически. Эта задача главная, приоритетная у тебя (любопытно, что блестящий колорист, замечательный наш современник Борис Маркевич тоже неоднократно говорил, что пластические задачи для него главные, а цветовые вторичны). Но все же о цвете. Это ведь язык. Он у тебя тоже свой. Не банальный. Сложный. Всегда точно уравновешенный и очень естественный. На наш, нынешний, тутошний взгляд. Русский. Без кавычек. Ты всегда точно знаешь, где для тебя подольские или питерские глухие асфальты впору, а надо — и «голландкой» и Лe Франком звякнешь. Чувствуешь ты цвет. На вкус, на запах, на звук. Потому и усложняешь его. Чистый редко. Как в жизни. Нашей. А отсюда и поверхность. Сложная, фактурная, с потеками и брызгами, с выпуклыми мазками и тончайшими лессировками. Не бисквитно-кремовая кожица, как у силиконовых рекламных красоток-обмылков, а дубленая, да соленая, обветренная да побитая судьбой и временем, с порезами да шрамами, синяками — вот она поверхность твоих листов. Матовая, шершавая, занозистая. Ты ведь свои порезы да занозы точно кидаешь, как нож в дерево с разворота, за спину. Бац — и в яблочко. И взгляд не скользнет, споткнется, остановится. Чтобы сердце стукнуло — вот он о чем! Но тебе этого мало, ты еще порой добавляешь в картину текст, слова. Интересно, любовь к красивому сочетанию слова и рисунка в нас от пушкинских дневников или надписей на заборе? Не берусь судить. Конечно, первое лестно. Текст сидит красиво, внутри, не мешает, а всегда помогает композиции. И выталкивает нас обратно на плоскость. Не разрушаемую. Без дырок. Но с пространственной разборкой и дыханием. Текст никогда не «надпись на…», а «слово в…» картине. Чаще всего это не «мудрые мысли», а как бы «дневниковые» записи. Непоследовательные. О разном. Конечно же, о тебе. И что-то добавляющие в эту удивительно неповторимую атмосферу холста. Загадочно-спокойную. Немного ироничную. Иррациональную. Как взгляд умного и талантливого художника, который уже «земную жизнь пройдя до половины…» и т.д. Смотри у Данте. Но, главное, дело тут не в текстах. Да их у тебя и немного. Я думаю, тут дело в пространстве. Во всегда, отчасти обдуманно, его «алогичности». Или нелогичности. Такое обдуманное или, скорее, чувством выверенное нарушение ведет к таинственности и некоторой ироничности атмосферы. Хочется долго разглядывать и раздумывать. Недоговоренность неслучайная. Знающему (видящему или чувствующему, что по мне одно и то же и всегда вместе) достаточно. Замираешь. И наслаждаешься, как встречей с умным и добрым. А это редко. Кстати, все твои герои похожи на тебя. Не я первый заметил, жаль. Да как оно может быть иначе при такой степени открытости души, как в твоих листах. Ты тут про себя все. Потому и задевает, что так — все. Потому оно и про нас всех. Про нашу эту жизнь. Какая она есть. Не придуманную, а прожитую. До ломоты в челюстях надоели умозрительные концепции. «Рыбки на меху». Нет, все «просто». Просто надо так жить и так любить бумагу да краски, Таньку да Дашку, Алика да Данилу, трубки да табак хороший, да вкусный чай, да все на свете. А уж беседу душевную за стаканом особо. Только не «про духовность», а про профессию. Про цвет и рисунок, про конструкцию и пространство. Ну, про поэзию с музыкой, но главное об этом. Мастер. Профессионал. И большой, настоящий художник. Я люблю тебя, Димка Иконников! Наливай и закурим! Все.

Павел Шербаум
Лето 2001. Отдых